— Давайте, поработайте, попотейте над собой. Это совсем не то, что рассуждать о чужих грехах. Тяжёлый труд, но необходимый и благодарный. Увидите, какой хороший урожай будет! Всё прояснится, станет понятным и возможным.
Незамеченное Сокровище. Долго шла Всенощная служба, и чувствовал себя отец Николай неважно. Кружилась голова, дыхание сипящее, с клубами пара при произношении молитв и ектений, зримо это обозначалось, в плохо отапливаемом храме. «Наверное заболеваю? Не ко времени?» — подумалось ему, и тут же ободряя себя, он направил свои мысли на иронический путь: «А когда бывает «ко времени?» … — и ответил себе — Плохое всегда не вовремя. Только хорошее, всегда нам желанно и «ко времени».
Вспомнил он и о том, что не придется ему, сразу после службы уйти, потешить себя, полечить горячим чайком. Человек ждет. Перед службой пришел. Просил помощи, совета. Надо будет с ним еще остаться в холодном, сыром храме, исповедовать, помочь чем возможно.
Когда три-четыре бабушки — вся его паства, разошлись, отец Николай вышел из алтаря к ожидавшему его мужчине, приехавшему за двадцать километров отсюда, из города.
Прочитав положенные молитвы, священник стал исповедовать, ставшего на колени перед иконостасом, мужчину. Тот сбивчиво перечислил грехи, которые помнил, в основном повторил все сказанное до службы, о том, как в очередной раз вспыхнула между ним и его семьей ссора. Как он чуть не схватился за топор … Едва удержал себя, убежал из дома. Не знает теперь, как ладить с домашними, как жить с ними, с самим собой.
В ответ на это, много полезного, из книг святых Отцов, по такому поводу сказанного ими, и из Евангелия, из Посланий апостола Павла, касающееся семейных вопросов, привел в пример исповеднику отец Николай.
Действие благое, заметное произвело это в пришедшем. Мужчина немного отмяк, стал уже не только самооправданием заниматься, выносить жесткие упреки в адрес противной стороны, но и выспрашивать, искать пути примирения, в чем отец Николай ему охотно помогал. Благожелательно настроенный, мужчина, стал доверительно просить советы и по другим своим неладам:
— А вообще то, батюшка, как вот любить других людей. Ведь много таких … (Он едва удержался от крепкого, бранного словца) Ну … одним словом нехороших. Каких не то, что любить, а и смотреть на них противно. Как их любить? …
— Так, как Господь нас всех любит. Сказано же, что солнце греет и светит всему. И цветочкам полевым, и валяющемуся на дороге навозу. Так и Создатель, терпеливо благоволит ко всем нам.
— Ну а если злой человек? Если он, плохое только и делает всем. Как его то
любить? За что?
— За что вас любят? — спросил невозмутимо священник
— Да никто меня не любит! — досадливо махнув рукой, сердито отрубил мужчина.
— Ну как же? Мама ваша любит же вас?
— Нет у меня уже матери. Умерла она — горько, но и доверительно поведал мужчина.
— Она есть. « У Бога все живы», учит Церковь. Вы просто на время в разлуке, но она видит вас, помогает вам, насколько возможно. Молится за вас и сейчас. Когда жила с вами, она любила вас?
— Ну, конечно! … Она же — мать, родная, вырастившая меня. Всё понимала, жалела меня. Только она одна.
— А отец?
— Отца никогда не было. Его в конце войны убили, я только родился.
— Видите, как трудно было маме вашей вас поднимать.
— Да, и годы были трудные, голодные … — согласился обиженный всеми.
— Дети есть у вас?
— Есть. Дочь. Замужем уже. Внук маленький есть.
— Ну вот, они …
— Не-ет! …. Вот эти уж нет! Как змеи подколодные, эти дети …
— А что так?
— Живут с нами. Зять пьет. Все задирается, а дочка, одно только слово что — дочь, а так, как змеюка, готовая в любой момент вцепиться. Они на пару, да еще жена моя, кровь мою пьют.
— Внучек у вас есть?
Нахмуренный мужчина разом обмяк, лицо его разгладилось, он заулыбался, поделился радостью:
— Внучёк у меня хороший, добрый. Любит меня. Встречает, когда домой прихожу, тапки приносит, обнимает. Он для меня, моя отрада и есть.
— Еще наверное и друзья по работе есть, другие хорошие люди, знакомые по жизни тоже есть наверное?
— Ну так … — мужчина задумался, стал вспоминать многих в своей памяти, согласился — Ну да … да … так .. Конечно, человек пять-шесть можно сказать есть, с которыми хорошо мне бывает.
— Видите! Какой вы богатый! … — подытожил священник. А вы не радуетесь и не живёте этой радостью. Не несёте этой радости повсюду, на всех. Не притягиваете к себе через это сердца, доброту других людей, с которыми у вас нет взаимного приятия и даже конфликты. Вы думаете, если посмотреть на нас со стороны, мы приятны всем? … Надо стараться, учить себя любить всех, а не только тех, которые нам приятны. Если хорошее делаем тем, кто к нам не питает добрых чувств и даже враждебен, тогда, это большая польза, не только для них, но и прежде всего нам самим.
— Как это делать? Как?! … Когда, к примеру, на тебя обозлено все время смотрят, или делают плохое тебе?
— Усилием. Большим усилием над собой. Напряжением воли. Не поддавайся на злое, на гнев. Всеми силами ищи хорошее в тех, кто на тебя «несправедливо» нападает. Все равно делай им добро. Только оно и растапливает лёд, нейтрализует яд.
— А как же борьба со злом?
— Только, добром можно бороться против зла. Другого средства нет. Добро это чистая, живительная вода, залечивающая раны и угашающая огонь. Борясь же, отвечая злом на зло, это тоже что бензином тушить пожирающий всё огонь.
— Трудно, .. но буду стараться — подумав, согласился мужчина. Но всё ещё уязвленный неусыпаемым червем противоречия, снова полемически восстал:
— Вы же смотрите наверное «Последние известия»? …
— Нет, иногда слушаю по радио только.
— Почему? — удивился мужчина.
— Потому что, про то что будет, нам две тысячи лет назад, сообщил апостол, евангелист Иоанн Богослов в своем «откровении». И вся история человечества, неуклонно подтверждает верность предсказанного им. Через какие конкретно события и лица, это происходило и происходит, не так важно. Важно то, что как и предсказано было Апостолом, так увы происходит. По гибельному вектору мы идём. И судя по окружающей вакханалии беззакония, развала, падения духовного и нравственного в людях, мы так несёмся, сломя голову, к своей погибели, что находимся уже на заключительной стадии величайшей драмы.
— Вы не патриот! … — возмутился мужчина. — Нам показывают бедствия, страдания людей, а вам это «не интересно», вы не сопереживаете этому?! .. Надо же что-то делать! Церковь получается — в стороне. Вам дела нет до того что происходит?! ..
Чуть помолчав, отец Николай всё же ответил:
— Сейчас, особенно зримо человеческое бессилие, перед сатанинским хаосом. Только, Тот, Кто сотворил всё, может вновь восстановить правду и справедливость на земле. Путь у всех людей, и у каждого человека один — с Богом! Народ же и говорит: «Без Бога, не до порога!» Понятно?
— Не совсем. Разобьясните, пожалуйста.
— Нужно помнить слова преподобного старца Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи спасутся вокруг тебя» … И народ наш мудрый, сказал: «Лучше плохонький мир, чем хорошая война». Вам, борцу «за правду», нужно переквалифицироваться в борца за добро. Сейчас этой «правды» — полно! У всех — мешками. И лупим друг друга этими мешками весь день. А вот добра, любви, участия — крохи остались. Это для нас сейчас — главнейшая задача. Потеряем это — будем стадом, со скотскими «правдами и справедливостями».
Помолчав немного, священник извинился:
— Простите, у нас уже идёт не исповедь, а что-то другое.
Спросил мужчину о ещё имеющихся неустройствах духовных и прочитал разрешительную молитву над ним. С трудом разминая старые, больные ноги, отец Николай подбодрил:
— Давайте, поработайте, попотейте над собой. Это совсем не то, что рассуждать о чужих грехах. Тяжёлый труд, но необходимый и благодарный. Увидите, какой хороший урожай будет! Всё прояснится, станет понятным и возможным.
Мужчина усмехнулся, поделился:
— Подлечили вы меня, малость. Уж не знал чего делать. Готов был уже их всех рубануть, или себя самого. Во, жуть то какая была! А вы вот … загасили всё. Спасибо вам.
— Да не я … — отмахнулся отец Николай. — Ни одного слова от себя я не сказал. Это всё — от святых Отцов. Читать надо их. Оттуда и мир душе получится. И твёрдое исполнение того, что впитал, получим. Дерзайте! ...
На том и разошлись.
Совсем расхворавшийся священник, пошел в ветхую церковную избу, у храма. Мужчина заспешил к застывшим на морозе «жигулям», которые предстояло ещё разогреть, прежде чем машина повезёт к тёплому, родному дому.
Торопливо разжёг отец Николай, непослушными замерзшими пальцами печурку. Поставил на неё старенький чайник. Почти вплотную прильнул к печке, обняв ее руками, отогреваясь. Не выходил у него из головы мужчина, его исповедь, и разговор. Всплыло в памяти возмущение мужчины на него, отца Николая. Обвинения в равнодушии к происходящему в стране, к людям.
«Знал бы он как долго и через какие тернии я продирался … » — покачал головой священник — Сколько претерпел суеты, толкотни. Сколько потерял драгоценного времени — столько лет! .. »
Досада за многие упущения в жизни, неугасимым огнём и сейчас, опалила его усталое сердце. Он присел на табурет. Ожидая когда закипит чайник, горестно обхватил свою седую голову.