История Даниловской звонницы. Совесть попряталась. Темные времена. Эксперимент примитивной новой религии. Глубина души. Суррогат из контекста. Человек никогда не умирает. Образ Отца. Свет накопить.
Безумие богоборцев. «У нас, в селе Данилово какой храм был великолепный! Такая красота неописуемая! Мастера иконописцы трудились, еще школы Виктора Васнецова великого художника и иконописца. Сколько поколений священников вложили душу в иконные росписи. Сейчас бы все приезжали смотреть. Но в революцию стали все рушить. Закон стал не законом и совесть попряталась. Не зря говорят, в верхушке тогда уже формально все сгнило. Царь не мог справиться. А еще говорят, чтоб разрушить страну хотели уничтожить самое крепкое что было в народе, веру в Бога.» — Из воспоминаний старожилов села Данилово.
«Пропаганда началась против Бога. Священников просто расстреливали или угоняли. А мы, маленькие, в церковь шли. А потом закрыли ее, закрыли и начали иконы жечь. Вначале украдочкой, по заданию, а после в открытую диктовали безбожие. Хотели церковь взорвать, но не дали, говорят, рядом дома, взорвете, и все дома наши пострадают. Какая церковь была! Батюшки! Там было два алтаря. Вот зимой она служила под маленьким алтарем. Сколько народу собиралось со всей округи. Кому помешала!? Мне вот бабушка рассказывала. Когда у нас церкву рушили — иконы все сложили и жгли. Все плакали. А тут все стоят, и моей бабке из костра икона как будто вылетела, Богоматери икона. Она ее потихонечку подобрала и домой унесла. И вот веришь — нашу семью, а нас много, все беды обходят. Вот ни отец, ни дядья на войне не побиты, целы все и старыми умерли. Это от иконы. А тот мужик, что иконы жег, так у него и жена млада померла, и дети, а сам потоп в болоте. Это мне рассказывали где-то в тридцатые годы. Церкви-то нашей где-то под пятьсот лет. Железо с кровли все сняли. Раньше ведь в торгсин принимали золото-то. Вот эти самые кумпола и над алтарем — все это было позолоченное, все ободрали и сдали.»
«Пытались церкву рушить, но метровая толщина стен не дала. Приказ пришел колокола убрать. Свои же мужики сбрасывали, тут главный партиец был. Так как колокол сбросил, так толь об веревку споткнулся, толь что, а сорвался и полетел. Убился насмерть сразу. А второй спустился и вроде все, а на следующий день оглох. Вроде как он церковь-то обезъязычил, так и Бог его наказал. Так ведь вся семья глохнуть стала, все дети. Бог такого греха не прощает. Колокол один сильно большой был и из звонницы никак не могли вытолкнуть, часть звонницы долго выламывали, а когда вытолкнули, так он ушел до половины в землю, а этот край торчал. А уж у нас колокол был — чудо. Говорят, его сам царь подарил нашей церкви. Ой, какую церковь разрушили, батюшки! Вот так придем, а там все иконы позолоченные! Голова кружится от красоты такой! Кирпичи от церквы под фундамент брали, а мой отец был сильной веры. Мы начали строить, надо хоть фундамент под дом, а отец говорит: «Нет, доченька, не трогай ни кирпичика с церквы. Это не будет пожитья никому». А соседи наши сделали сарай и погреб из церквы, и как только сели на мотоцикл, перевернулись и разбили ребенка, одиннадцать лет — какое горе. Кто только ни брал кирпич — беда неизбежная.»
Революция всегда покушается на духовные устои. Французская революция пыталась установить культ Разума. Революция российская также пыталась утвердить свою новую религию. Эта религия имела все необходимые атрибуты: свое учение и писание (марксизм-ленинизм), свою церковь (партию), своих пророков, своих мучеников, своих «святых», свои ереси (оппортунизм), свои иконы-портреты, свои обряды, свои «крестные ходы» (демонстрации), даже свои мощи, до сих пор оберегаемые, и т.д.
Она не имела лишь малости: она была безбожна, заменив Бога, Творца и Вседержителя, на идола, беса то есть. Революционеры видят зло пребывающим вне человека, поэтому революция всегда осуществляется путем внешнего воздействия на мир. Однако зло, как учит Православие, укоренилось в глубине человеческой души, являясь следствием первородного грехопадения. Поэтому одолеть зло можно лишь в духовной брани с ним. Это совершается с помощью Божией при посредстве Его Церкви.
Ныне коммунисты утверждают, что они близки Православию, поскольку их нравственность опирается на Десять заповедей, данных в христианстве. Это искажение истины. Большевики пришли к власти, как раз нарушая и отвергая основное в заповедях. Сам Ленин, которого прочили в нового бога, в знаменитой речи на 3-м съезде комсомола объявил, что в основу новой нравственности кладется принцип полезности для дела революции. Но так можно оправдать любое преступление: революция требует. Тем и оправдывали. Так что все ужасы революционного террора, все убийства и разрушения не были отступлением от ленинских норм, но выражением ленинской морали.
Позднее, когда потребовалось установить некое равновесие и спокойствие в общественной жизни, коммунистам пришлось опираться на моральные нормы, какие были выработаны христианством. Но, главные первые четыре заповеди, определяющие отношение человека к Богу, власть, безусловно, отбросила. Оставшиеся же шесть, лишенные подлинной основы, разрушались и размывались, так что произошло практическое и теоретическое отвержение принципов христианской нравственности, что и привело к гибели того суррогата, который пытались построить.
Но, и тот суррогат, по сравнению с современной западной бесовщиной кажется раем. Богоотступничество и безумие должно уйти в историю. Традиционные ценности наших предков ныне востребованы как никогда. Что может быть важнее и ценнее, чем жизнь в вечности с накопленными здесь на земле духовными ценностями? Мы никогда не умрем! Жизнь представляет собой вектор. Родившись однажды, человек существует как луч света. Как образ и подобие Самого Творца, Отца нашего небесного.Только свет этот надо накопить.